Место проведения.

XIX столетие. Последний год. Буря негодования затихала, ее вызвал «гвоздь» Всемирной выставки 1889 г. — огромная стальная вышка, возведенная инженером А. Эйфелем, в честь него названная Эйфелевой башней. Один из наиболее известных французских писателей Андре Моруа писал, что она представляет собой мачту беспроволочного телеграфа для великанов. По внешнему виду ни красивая, ни безобразная. «Это — железный остов, дерзость и размер которого сделали его известным всему миру». Сейчас в наше время невозможно представить Париж без Эйфелевой башни. Теперь она неотделима от внешнего облика Парижа. Парижанам хотелось, чтобы этот последний год века закончился необыкновенно и чем-то запоминающимся. Париж в это время готовился к третьей Всемирной выставке. Мужчины в цилиндрических головных уборах, в ботинках с пуговицами, с элегантными бородками и победно вьющимися усами приглашали своих дам в красивых и оригинальных туалетах, с прекрасными талиями и великолепными блестящими волосами, которые они кокетливо прятали под вуалью; прогуливались парочки: вдоль Сены по тихой набережной, в тени Эйфелевой башни, по площади перед Домом инвалидов. Они осматривали строящиеся сооружения выставки с огромным любопытством, присущим всем прогуливающимся парам. Полным ходом шло строительство сооружений в Париже. Расталкивая друг друга, спешили на работу плотники, художники, декораторы. Атмосфера была веселой, но в то же время сохранялось и официально-деловое настроение. Чувствовалось приближение выставочных торжеств. Даже рабочие на строительных лесах с веселым задором напевали известные в те времена сольные арии из любимых оперетт «Парижская жизнь» и «Сказки Гофмана». Ожидалось прибытие русского царя, самодержца Великой Руси Николая II, поэтому во Франции зарождалась мода на все русское. Большой мост через Сену, который был оригинально наряжен по самой последней моде, дожидался русского царя, потому что именно царь должен был официально открыть мост, который затем получил имя отца Николая II — Александра. Весь Париж был наполнен ожиданием приближающегося праздника. В шуме этих событий Международный олимпийский комитет решил провести в Париже II Олимпийские игры, признавая заслуги Пьера де Кубертена. Но к тому времени Париж не располагал необходимой суммой денег. Чтобы благополучно разрешить ситуацию, Кубертен предложил использование Всемирной выставки, при этом можно было приурочить к ней Олимпийские игры. Разработчиком программы Игр был Кубертен, он представил ее организаторам Всемирной выставки. Прочитав предложения барона ответственный за спортивные и развлекательные мероприятия выставки возмутился, сказав, что его проект — безделица. Ответственный утверждал, что все будут умирать от скуки от таких легких состязаний, с использованием слишком строгих правил, ведь Парижу было нужно нечто эксклюзивное, чтобы участие принимали не любители, а профессиональные спортсмены. Еще в 1894 г. у Пьера де Кубертена появилась идея проведения Олимпийских игр в Париже. На Парижском конгрессе он предложил провести отсчет современных Олимпийских игр с 1900 г. и местом проведения назначить Париж. Парижскую Олимпиаду Французский организационный комитет II Олимпийских игр постановил провести с большим размахом и создать в Париже атмосферу, напоминающую одну из древних Олимпиад. К тому же оказывать всяческую помощь обещали организаторы Всемирной выставки. Кубертену казалось, что его мечта начинала осуществляться. Организация и проведение Олимпийских игр в Париже принесли Кубертену лишь одни разочарования. Таким образом, между мечтой и действительностью оказалась пропасть, которая не давала выполнить все по задумке. Более того, выяснилось, что щедрые обещания организаторов Всемирной выставки не стоили и ломаного гроша. В процессе подготовки к Олимпийским играм стало ясно, что никакой поддержки от организаторов выставки не было. Спроектированные строительства олимпийских сооружений остались лишь фантазией организаторов, которой не суждено было сбыться. Из всех Олимпийских игр современности II Олимпийские игры вошли в историю как самые неорганизованные. После трудностей, с которыми пришлось столкнуться Кубертену, ему приходится смириться с потерей мечты. Он записал в своем дневнике: «Если и есть в мире место, где к Олимпийским играм абсолютно равнодушны, то это место — Париж». Сообщения, поступавшие из Парижа о ходе подготовки к Играм, были настолько тревожными, что во многих странах стали опасаться того, что Игры могут не состояться вообще. В США, например, почти решили отказаться от участия в Парижских играх. Больших усилий стоило Организационному комитету создать хотя бы минимальные условия для проведения Олимпиады и не допустить ее срыва.

Подготовка к соревнованиям.

Олимпийские игры были приурочены ко Всемирной промышленной выставке, которая проходила в Париже в 1900 г., и, по существу, превратились в один из аттракционов выставки. Даже в официальной программе Парижской Олимпиады сначала шла речь о выставке и лишь затем об Олимпийских Играх, именуемых «Международным чемпионатом». Пьер де Кубертен в «Олимпийских мемуарах» посвятил II Олимпиаде немало строк. «В это время, — писал Кубертен об организации Олимпиады в Париже, — ничего не было труднее того, чтобы сгруппировать зрителей вокруг спортивного собрания». Многие политики и преподаватели университетов рассматривали олимпиады так: спорт был для них вроде закуски, как полезная забава. Игра в снежки не представлялась им отличной от футбола. Что касается олимпизма, они видели в нем эксцентричный и лишний, ненужный неологизм. Кубертен подчеркивал, что первоначальный замысел проведения II Олимпиады включал организацию выставки, где должны были экспонироваться документальные материалы, рассказывающие о спорте в античности, в Средние века, в Новое время. Но ничего этого в действительности не было. Администрация Всемирной выставки задалась лишь целью организовать конкурс спортивных и физических упражнений. Этот конкурс может только потерпеть неудачу и будет не чем иным, как хаотической и вульгарной ярмаркой. Точнее, обратное тому, чего люди хотели для Олимпийских игр. И в действительности опасения Кубертена оправдались. Приводя мнение одного из своих коллег: «Мы растерзали наше творение», Кубертен следующим образом комментирует эту точку зрения: «Слово осталось точным, оно характеризует опыт 1900 г. Этот опыт может предостеречь от того, чтобы присоединить Олимпийские игры к одной из этих больших выставок, внутри которых их философская ценность исчезает, а педагогическое значение становится незначительным». Пьеру де Кубертену — президенту МОК — не удалось тогда провести и сессию МОК в Париже — еще одно доказательство недостатков в организации Олимпийских игр 1900 г. В российских спортивных журналах конца XIX — начала XX в. удалось отыскать материалы, посвященные Парижской Олимпиаде. Эти публикации дополняют представления и о ситуации, которая складывалась накануне II Олимпиады, и о ее итогах. В то же время это и свидетельство интереса в России к теме Олимпийских игр. Противоречива была ситуация в преддверии Парижской Олимпиады. Оказывается, что то, на что была способна слабая и бедная Греция, не в силах сделать богатая Франция. Когда был поднят вопрос возобновления Олимпийских игр, в Греции нашелся человек, в котором заговорило патриотическое чувство и желание видеть начало новой эпохи атлетических международных состязаний именно в Афинах, а не где-нибудь в другом месте, и он пожертвовал два миллиона драхм на необходимые затраты. «Во Франции нужных на это сумм, как теперь оказывается, не имеется: комитет по устройству Олимпийских игр распался и во время Парижской выставки будут происходить состязания, устраиваемые администрацией выставки. Ходят слухи, что среди спортсменов Германии явилась мысль устроить Олимпийские игры в Берлине. Если только германское правительство не откажется от поддержки, на что, судя по некоторым фактам. можно рассчитывать, то эта идея осуществится и всемирный конкурс атлетов-любителей состоится не во Франции, как предполагалось еще в 1894 г. на Атлетическом конгрессе в Париже, а в Германии». Хотя в статье и допущены некоторые фактические неточности, она отражает неопределенность ситуации, сложившейся накануне II Олимпиады, показывает господствующее тогда скептическое отношение к идее Олимпийских игр, невысокий авторитет МОК. Судя по содержанию статьи, судьба П Олимпиады была не в руках МОК, а «германского правительства». По срокам проведения II Олимпиада растянулась на несколько месяцев — открылась 14 мая и закрылась 28 октября. С большими трудностями Игры открылись. Неудовлетворительно были подготовлены места состязаний. Легкоатлеты состязались в беге в знаменитом Булонском лесу на 500-м беговой дорожке. Состязания в метании проходили в районе, поросшем деревьями, и диск нередко задевал ветки. В этом случае результат не засчитывался, а повторные попытки не разрешались. В результате этого Игры утратили свою яркость, динамичность и растворились в гуще шумных событий парижской жизни. Успеха у зрителей и общественного звучания они не имели. Стадион «Рессинг-клуб» посетили едва ли несколько тысяч зрителей. Ответственность за проведение Олимпиады взял Союз спортивных обществ Франции. Его руководство хотело организовать самые лучшие условия для проведения главных соревнований, которые должны были пройти в одном из замков Курбевуа. Однако владелец данного замка внезапно принял решение об отмене уже заключенного договора на проведение соревнований по причине возможной порчи паркового ансамбля участниками спортивных состязаний. Именно по этой причине над самими Олимпийскими играми нависла угроза срыва. В эту ситуацию вмешался МОК. Им были приняты решения, способствовавшие выходу из сложившейся ситуации. Массы стали воспринимать Олимпийские состязания прежде всего в качестве развлекательного шоу, которое было частью Всемирной выставки. Пьер де Кубертен остался непричастным к подготовке и организации этого спортивного мероприятия. На его место был назначен Даниель Мерилон, который из всех видов спорта легко ориентировался только в вопросах стрельбы. Однако о его организаторских способностях ярко свидетельствует тот факт, что на предшествующей французской греческой Олимпиаде спортивная программа была расписана всего на десять дней, тогда как французскую Олимпиаду Мерилон расписал на пять месяцев. Так, например, июль отводился для состязаний по легкоатлетическому спорту и гимнастике, август — для плавания и гребли, сентябрь — для велосипедного спорта и т. д. Естественно, что подобная организация не могла обеспечить накала событий и в полной мере привлечь зрительский интерес. Во время Парижской выставки был проведен целый ряд соревнований по самым разным видам спорта. Все упражнения были поделены на соответствующие десять категорий:

1) атлетические игры;

2) гимнастика;

3) фехтование;

4) стрельба;

5) гиппические упражнения;

6) гонка на велосипедах;

7) автомобилизм;

8) спорт на воде;

9) спасание;

10) аэростатика.

Все возникающие в ходе проведения соревнований вопросы решал генеральный комиссар. Все вопросы, связанные с проведением соревнований, рассматривались десятью комитетами. Каждый комитет отвечал за свой вид упражнений. В периодических изданиях публиковались статьи о проведении соревнований на этой выставке, однако ни одного слова о том, что эти соревнования — Олимпийские игры — в прессе не было. В конечном счете подходящее и для устроителей Олимпиады и для выставочного комитета соглашение так и не было заключено.