Следует отметить, что лихорадка держать пари, охватившая господствующий класс аристократов, то есть «самые знатные» слои общества, не смешивалась с подобной же страстью в массах простолюдинов. Обычно аристократы ставили на быстроту своих пеших посыльных, гонцов и стремянных. При этом считалось, что гонец должен бежать быстрее лошади. Самые крупные ставки делали члены многочисленной семьи Мальборо. Один из герцогов Мальборо заключил пари, что его экипаж, запряженный четверкой лошадей, на участке дороги от Лондона до Виндзора (расстояние примерно 40 км) опередит самого лучшего скорохода. Герцог лично правил своим экипажем, однако посыльный все же победил его. Несчастный скороход на финише рухнул замертво, зато его хозяин выиграл несколько тысяч золотых.

К концу XVIII века часть скороходов сумела добиться независимости от своих господ и заключала пари самостоятельно. Возникший таким образом союз профессиональных бегунов стал именоваться обществом пешеходов. Происхождение такого названия связано с тем, что члены этого общества для преодоления за определенные промежутки времени заранее намеченной дистанции, достигавшей часто расстояния в несколько сот километров, выбирали по своему желанию не только бег, но и ходьбу. О самом известном члене общества пешеходов того времени капитане Роберте Барклае в 1813 году вышла книга Вальтера Тома. В ней, в частности, рассказывалось о том, что в 1809 году капитан Барклай прошел за 1000 часов, то есть за 41 день и 16 часов, расстояние в 1000 миль. Он потерял 14 с половиной килограммов веса, но выиграл 1000 золотых и благодаря своему достижению пробился в число тогдашних кумиров английского общества, ставших идеалом мужчины. На дороге, по которой он следовал, скопилось такое количество публики из близлежащих городов и сел, что было прервано всякое движение, и для восстановления порядка пришлось вызвать войска.

Первой профессиональной работой по атлетике была изданная в 1806 году книга Джона Синклера «Атлетические упражнения». Ее значение усиливает тот факт, что она впервые подробно знакомила читателей с подготовкой к соревнованиям. В ней описывался образ жизни атлетов, говорилось о ежедневных двухразовых тренировках. Слово атлетика он использовал уже в сегодняшнем смысле, но причислял сюда бокс и борьбу.

Другие аристократические круги покровительствовали гребле. Один из выдающихся актеров своего времени Томас Доджетт основал для профессиональных гребцов переходящий приз, который наряду с денежным вознаграждением состоял из куртки красного цвета и специальной эмблемы на рукаве. Эти соревнования, названные его именем; до сего времени считаются одними из крупнейших соревнований английских профессиональных гребцов.

Стремление знатных кругов к физической активности, развлечениям и спортивному проведению свободного времени находило свое выражение в игре в крикет, в занятиях охотой, конькобежным и парусным спортом.

На пользовавшейся популярностью облавной охоте взял верх довольно своеобразный подход к ней. Например, лисицу, которую раньше считали всего лишь охотничьим трофеем, стали рассматривать не просто как объект травли, а в качестве «противника», к которому преследователи странным и характерным образом стали относиться с большим почтением. И как противника сразить ее можно было лишь по сложным рыцарским правилам, на таких условиях, которые, согласно мнению охотников, выравнивали шансы дикого зверя и джентльмена.

Коньки получили гражданство во время правления Вильгельма Оранского (1689—1702), привнесшего голландские традиции. В 1742 году возникло первое в мире общество фигурного катания на коньках — Эдинбургский конькобежный клуб. Условиями приема в члены английских конькобежных обществ были высокие членские взносы и приемные испытания. Среди различных видов испытаний фигурировало требование проехать полный круг на одном коньке и перепрыгнуть через разнообразные препятствия. Тем самым были заложены основы замкнутости английского конькобежного спорта. Совершенствование лезвий коньков значительно способствовало развитию техники катания. Однако под влиянием замкнутого характера этого вида спорта сформировался отличавшийся негибкими движениями (неподвижная голова, напряженные ноги, прижатые к туловищу руки) стиль английского фигурного катания, явившегося одним из первоначальных видов спорта на льду.

Первую специальную книгу по конькобежному спорту составил в 1722 году Роберт Джонс. Он касается в ней вопроса об использовании при катании внутренней и внешней грани конька, торможения, катания спиной вперед и различных видов прыжков, из которых в качестве самого трудного упоминается прыжок в положении «ноги врозь».

Из игр спортом джентльменов стал в первую очередь крикет, который ранее считался всего-навсего детской забавой. Причиной этого было прежде всего то, что крикет не принадлежит к числу игр, построенных на физическом противоборстве. Он не требует больших усилий, как бег на длинные и средние дистанции, и не сопряжен с опасностями, которые таит в себе кулачный бой. В отличие от других игр с мячом, шарами или фигурами крикет не вызывал также негодования пуритан. Нормы групповой и индивидуальной игры в крикет, изысканная форма одежды сделали его приемлемым и для самых знатных кругов аристократии. Наряду со всем этим он обеспечивал потребность в движении и развлечении.

Согласно имеющимся данным, первый клуб крикета был основан в одном из графств еще в 1666 году. В начале 1700-х гг. команды различных графств уже разыгрывали между собой определенные призы. Руководителями команд, как правило, являлись сами получавшие ренту владельцы клубов или правительственные чиновники, которые «опекали» игроков в материальном отношении в интересах усиления шансов на победу, а также приобретения известности и повышения своего авторитета.

Со второй половины 1700-х гг. в крикете также стали проявляться уже упоминавшиеся в связи с конькобежным спортом стремления к исключительности. Аристократические круги и представители состоятельных сословий начали основывать отдельные «любительские» клубы, членами которых не могли быть игроки, получавшие денежное вознаграждение. (В то же время розыгрыш ставок, делавшихся в результате заключения пари, считался с нравственной точки зрения абсолютно нормальным. Да и вообще первые правила любительского крикета были выработаны отнюдь не в интересах защиты моральных устоев данного вида спорта, а для того, чтобы с помощью этих правил держать подальше от спортивной жизни менее состоятельные сословия.)

Стремление обособиться от «опекаемых» обществ находило свое выражение и в наименовании игроков. Играющие в крикет члены знатных клубов назывались «джентльменами», в то время как остальные именовались просто игроками. Самым большим авторитетом среди обществ игры в крикет пользовался «Клуб Мари Ле Бон». Члены этого клуба зафиксировали правила игры в крикет, которые являются эталоном по сей день.

В начале XIX века отдельные предприниматели (менеджеры) создавали сборные команды из лучших игроков в крикет и в летнее время организовывали турне по всем графствам Англии, в ходе которых они вызывали местные команды на состязания, заключая пари и делая ставки. Одно из таких состязаний на заре английского крикета увековечил Чарльз Диккенс (1812—1870) в VII главе своего романа «Посмертные записки Пиквикского клуба».

«Игру начинал объединенный Магльтон. Внимание напряглось, когда мистер Дамкинс и мистер Йоддер, два прославленнейших члена этого превосходнейшего клуба, прошествовали с битой в руке каждый к своим воротцам. Мистер Лаффи — лучшее украшение Дингли Делла — был избран бросать шар против грозного Дамкинса, а мистеру Страглсу поручили исполнять ту же приятную обязанность по отношению к доселе непобедимому Поддеру. Несколько игроков должны были «караулить» в разных частях поля, и каждый принял соответствующую позу — опершись обеими руками о колени и наклонившись так, словно он подставлял спину неумелому любителю чехарды. Все настоящие игроки в крикет принимают именно такую позу, и весьма распространено мнение, что при всякой позе немыслимо караулить надлежащим образом.

Судьи поместились за воротцами; счетчики приготовились отмечать перебежки; наступила глубокая тишина. Мистер Лаффи отступил за воротца неподвижного Поддера и несколько секунд держал мяч у правого глаза. Дамкинс уверенно ждал полета мяча, не отрывая глаз от Лаффи.

— Подаю! —внезапно крикнул боулер.

Мяч, вырвавшись из его руки, полетел прямо и быстро к средней спице ворот.

Зоркий Дамкинс был начеку. Он припал на конец биты и метнул мяч через головы скаутов, наклонившихся достаточно низко.

— Бегите, бегите... еще раз. Ну же, отбивайте, отбивайте... стойте — еще раз — нет —да — нет — отбивайте его, отбивайте!

Эти возгласы последовали за ударом, в результате которого объединенный Магльтон приобрел два очка. И Поддер не зевал, увенчивая лаврами себя и объединенный Магльтон. Он задерживал сомнительные мячи, пропускал плохие, принимал хорошие и заставлял их летать по всему полю. Скауты изнемогали от жары и усталости; боулеры сменяли, друг друга, боулируя до боли в руках; но Дамкинс и Поддер оставались непобедимыми. Если какой-нибудь пожилой джентльмен старался задержать мяч, этот последний проскакивал у него между ногами или проскальзывал сквозь пальцы. Если джентльмен худощавый пытался его поймать, мяч ударял его по носу и, весело отскочив, развивал еще большую скорость, а глаза худощавого джентльмена наполнялись слезами, и он корчился от боли. Когда мяч летел прямо к воротцам, Дамкинс его опережал. Словом, когда Дамкинс был пойман и Поддер был сбит, объединенный Магльтон насчитывал 54 очка, а достижения динглиделлцев были столь же бледны, как и их физиономии. Слишком неравные были шансы, чтобы надеяться на реванш. Тщетно неистовый Лаффи и восторженный Страглс делали все, что подсказывали им опыт и мастерство, чтобы отвоевать для Дингли Делла пространство, потерянное им в ходе борьбы. Ничто не помогало, и после непродолжительного сопротивления Дингли Делл сдался и признал превосходство объединенного Магльтона».