В период раннего феодализма физическая культура городских жителей испытывала на себе воздействие, по сути, тех же факторов, что и крестьянство. Однако в общих чертах начиная с X века, по мере укрепления городов и в ходе усилий по ослаблению и ликвидации феодальной зависимости, изменились и условия жизни городского населения. В XI—XV веках большинство городов сражалось против феодальной анархии, сдерживающей развитие производительных сил, уже в союзе с центральной властью. В этих условиях сложились благоприятные возможности для формирования специфических видов физических упражнений, и без того необходимых для обороны города, а также танцев и игр, сопутствующих буржуазному образу жизни.

Для тренировки во владении оружием образовались организованные общества стрелков из лука и фехтовальные школы, сначала в голландских, североитальянских, английских, французских и немецких городах, а также в Кракове, Киеве и Новгороде. По имеющимся данным, герб первого городского фехтовального общества был освящен в соборе Гента в 1042 году. А на состязании лучников, проведенном в 1399 году в Турнуа союзом фландрских земель, сражавшихся против герцогства Бургундского, были представлены уже 30 городов и 16 деревень. Объединения лучников и фехтовальщиков действовали на основе уставов, подобных цеховым. Их членам, по существовавшим правилам, надлежало в определенные дни посещать практические занятия, на которых уполномоченные на то лица — капитаны — проверяли состояние оружия и руководили подготовкой. Общеизвестно, что средневековая борьба и фехтование — как это отмечалось и в отношении дворянства — в кругу горожан также не ограничивались владением холодным оружием в современном смысле слова. Однако в случае состязаний спортивного типа из суммы боевой подготовки на первый план выступал какой-либо один вид или обусловленный местными обычаями стиль единоборства. Так, в испанских городах предпочтение отдавалось поединкам с применением холодного оружия и конной корриде, в Южной Англии — кулачному бою и борьбе, в Новгороде — также кулачному бою, в Швейцарии — стрельбе из лука и борьбе, в городах Священной Римской империи и Нидерландов — фехтованию и борьбе. Легенда о Вильгельме Телле независимо от того, существовал он или нет, связана с непобедимыми лучниками — борцами за свободу нарождающейся городской буржуазии.

Параллельно с развитием разделения труда между цехами обособлялись и необходимые для соответствующего рода занятий — или выражающие характер того или иного профессионального объединения — отрасли физической подготовки, а также состязания и танцы. Г. А. Вит пишет, что солевары Шёнебека на Эльбе и Галле на реке Зааль, так называемые галлоры, были виртуозами гребли, плавания и прыжков в воду. Любимой формой соревнования среди рыбаков и корабельщиков по всей Западной Европе стали схватки лодочников с шестами. В Ульме, например, они считались критерием пригодности подростков для участия в проводившемся раз в два года посвящении в юноши, в ходе которого отсеивались слабые и не умевшие плавать. Соревнованиями руководили «арбитры».

Внутренние движущие силы физической культуры городов средневековья лучше всего можно проиллюстрировать на обычаях передовых по своему развитию итальянских городских республик. Великолепные игры и состязания их жителей были связаны со свободолюбивыми устремлениями, которые складывались в борьбе против феодальных сил, окружавших города и грозивших их поглотить. Общественная роль связанных с физической культурой мероприятий во многом напоминала их значение в древних городах-государствах, а весь процесс их развития знаменовал первые, пробные шаги сложившегося гораздо позже буржуазного «спорта».

Похожую на массовое побоище «эльмору», означавшую, несомненно, военное учение, уже в XII веке сменила обставленная заранее определенными правилами «пунья», которая, как видно и по названию, также приближалась по характеру к настоящему бою. Ее описание известно по Павий- скому кодексу начала XIV века.

«Всех горожан разделили на две группы, состоявшие в свою очередь из отрядов. Как правило, сражались деревянным оружием все сразу или по двое. На голову надевали смягчающий удары шлем (цисту), на лобовой части которого обозначалось, к какой группе относится боец. Лицо было защищено крепкой корзиной из веревок». Победители получали денежные призы.

В Венеции и других речных городах проводились схватки «джуоко дель понте» (игра на мосту) за символический захват моста. Изображение бурлящей толпы сражающихся на таком мосту — любимый сюжет гравюр той эпохи: на переднем плане гондольеры подбирают свалившихся в воду, в окнах и на крышах окружающих домов — многочисленные «болельщики». В Риме уже в конце XI века прославились состязания в горах «тестакко» — продолжение в христианской форме ритуала плодородия луперкалий. В них принимали участие и представители окрестных сел. Из плана такого мероприятия, относящегося к 1469 году, известно, что традиционная программа включала четыре забега, прыжки с шестом в длину, выступления борцов и гонки различных животных.

Ревностно культивировались горожанами и остальных стран Европы соревнования по случаю праздников весны, завершения сбора урожая и проводов. Наиболее раннее упоминание об этом имеется у монаха Уильяма Фитцстефана, который в своем «Описании жизни знатных горожан Лондона» 1175 года посвящает отдельную главу описанию физических упражнений лондонской молодежи.

«...Подобает городу быть не только серьезным и просторным, но и веселым и полным развлечений... Каждый год в первый вторник поста... школьники несут к своему наставнику бойцовых петухов и до полудня развлекаются петушиными боями. После же обеда вся молодежь высыпает на поле играть в мяч. Ученики каждой школы несут в руках мячи и биты. Видные и знатные мужи сопровождают их на конях, дабы посмотреть игру юношей и порадоваться их ловкости... Каждую пятницу великого поста одна за другой выезжают на поле группы молодых всадников с лучшим наездником во главе... показывают, насколько были бы полезны в случае войны.

На пасху бои идут на воде. На сваю в середине реки прикрепляют щит, а потом запускают одну лодку за другой без гребцов, чтобы течение выносило их к свае. На носу лодки стоит юноша, готовый пробить щит копьем. Если сломает копье о щит и не упадет в воду — считают, что он добился успеха. Если же его оружие не ломается... то будет сброшен в воду, ибо поток несет ладью с большой силой... На мосту, на берегу и в домах вдоль реки собирается много зрителей, у которых такие случаи вызывают немало смеха.

Все лето юноши упражняются в прыжках, стрельбе из лука, танцах, борьбе, метании камней и пользовании щитом. Девицы же бьют в ручные барабаны и танцуют, пока не стемнеет».

В той же хронике сообщается о первом футбольном матче между лондонскими студентами и молодыми ремесленниками. Из этой записи видно, что борьба и игра еще не отделились друг от друга. Не были оговорены также границы поля. И здесь, подобно деревенским ритуальным игрищам, участие принимали практически все юноши. Правил почти не было. Набитый отрубями или соломой мяч можно было бить и вести ногами, катить и нести в руках. Цель соревнования состояла не в том, чтобы забивать голы, а в доставке мяча за определенную черту. В городах подобные многолюдные схватки были сопряжены с большими опасностями, и не случайно в Лондоне, Нюрнберге, Париже и других местах довольно рано были введены запреты, с помощью которых власти стремились умерить пыл игроков.

На примере футбола и других видов игр можно установить, что физическая культура городов, чья атмосфера пронизана подавляемыми чувствами, была связана отнюдь не только с военным делом и производственной деятельностью. Получившие широкое распространение разновидности игры с мячом были особенно удачны тем, что человек, хотя бы в воображении, «освобождался» от воплощающих классовый гнет сословных, церковных и цеховых оков. Не будет преувеличением сказать, что средневековая городская буржуазия в пору своего подъема символически выражала собственную независимость и силу не только в храмах, но и в своих привычках, играх, на стрельбищах и полях для игры в мяч. Поединки мастеровых «в рыцарских доспехах» вопреки точке зрения наших историков спорта означали не только подражание дворянским обычаям, но и их высмеивание. В еще большей мере выражали протест против классового гнета те виды игры в мяч, которые приспосабливались к замкнутым условиям городских площадей Италии эпохи Возрождения. И здесь целью состязания было не превосходство по очкам или голам, а взятие ворот, символизирующих крепость. То же содержание прослеживается в связанных с мотивом взятия крепости играх шведов, русских, швейцарцев и немцев.

Хроникальные свидетельства эпохи Просвещения, проецируя в прошлое городские условия XVII—XVIII веков, отказывают средневековой городской буржуазии в стремлении к гигиене. В действительности же в большинстве городов XI—XVI веков регулярно действовали бани, а в крупных городах — в немалом количестве. В Париже в 1292 году числилось 26 бань, полвека спустя в Нюрнберге — 9, Эрфурте — 10, Вене — 29, Вроцлаве — 12. Красочное описание дает Поджо Браччоли, сопровождавший Иоанна XXIII, лишенного в 1417 году папского престола, в поездке в Баден. По его записям, здесь действовало 30 роскошных бань, а для простолюдинов — два открытых бассейна. После купания посетители участвовали в приемах и обедах, играли в мяч, в шахматы, в кости и танцевали.

Средневековые бани и купальни можно по праву считать местами близкого светского общения бюргерства. Более того, вопреки запретам со стороны властей и церковников часть бань и примыкающих к ним таверн приобретает характер публичного дома. Их назначение даже недвусмысленно обозначено в одном объявлении в Эрфурте конца XIII века: «Бани сего города весьма приятны. Если хочешь помыться и любишь уют, смело входи в одну из них, тебя любезно примут. Тебя разотрёт своей ручкой красивая девушка; разумеется всё это будет достойно... Если ты устал в бане, тебя ждёт постель для отдыха. Потом к тебе подойдёт красивая женщина... и ловко уложит тебе причёску; кто же её не поцелует, если есть к тому охота и если, может быть, и она не будет возражать. Всё это станет не дороже одного динара.»

Характер массового увлечения среди горожан носили танцы, особенно на масленицу, по случаю проводов и посвящений в члены цеха. Их элементы, развиваясь за счет стилизации движений, связанных первоначально с трудовыми процессами, наиболее выразительно символизировали занятия кузнеца, рыбака, мясника, каретника и сапожника. В большинстве городов принимаемым в цех давали определенное время на подготовку, чтобы они достойно представляли свой цех на торжествах и состязаниях. Во время соревнований стрелков наряду с традиционными хороводными танцами пользовались популярностью импровизированные выступления, в ходе которых демонстрировались акробатические прыжки. Тут же часто выступали комедианты, которые изображали хромых, ковыляющих нищих и, получив символическую милостыню, развлекали зрителей виртуозными танцами. В XIV веке в городах появились первые танцевальные залы.

Накапливавшиеся подспудные настроения и в городской среде зачастую выливались в приступы танцевальной истерии. Наиболее ранние упоминания об этом связаны с «аллилуйей» 15 июня 1237 года, когда молодежь из зажиточных семей Эрфурта неистовой, дикой толпой с несвязными песнями направилась из городских ворот по дороге в Арнштадт, кружась и прыгая до изнеможения. В других местах жертвами подобных вспышек массовой истерии становились участники танцев и прыжков через костер в день св. Иоанна. Поскольку в средние века душевнобольные были окружены страхом и суеверным уважением, к юродивым в большом количестве примыкали симулянты. Очевидно, по этой причине в Страсбурге не раз происходили вспышки танцевальной истерии, когда расходившихся плясунов удавалось собрать только в храме святого Витта, где, несмотря на попытки изгнать дьявола с помощью молитв и органной музыки, они продолжали судорожные телодвижения. Отсюда произошло название «пляска святого Витта».

Наряду с различными видами физических упражнений большую роль играли зародившиеся еще в древние времена зрелища, в ходе которых происходили поединки с животными. Однако по-настоящему с физической культурой были связаны только бои быков в Испании и Южной Франции. Искусство движений тогдашних гидальго-виадоров еще объединяло конную акробатику пикадора, разъяряющего быка, с ловкостью тореадора, что вместе с установленными правилами поражения быка потрясало воображение зрителей сочетанием поединка человека со зверем, конного состязания и мастерского владения, почти жонглирования, оружием. Не случайно эти традиции с небольшими изменениями перенял и буржуазный спорт нового времени.