В начале XIX века в т. н. героическую эпоху «гимнастических систем» идея олимпизма в области физической культуры временно отошла на второй план. Однако она продолжала жить в только еще складывавшейся тогда археологии, а также в истории искусства.

Французский ученый-бенедиктинец Дон Бернар де Монфокон в 1723 году уговорил своего друга епископа острова Корфу, называвшегося древними греками Керкира, провести раскопки в Элиде. Прочитавший «Описание Эллады» Павсания и сам написавший труд об античных чудесах света, он высказал надежду на будущие открытия, которые кардинал может сделать на эллинском острове. И написал нечто пророческое: «Но все это ничтожно сравнительно с тем, что можно найти на берегах Морей... Это - древняя Эллада, где праздновались Олимпийские игры, где воздвигалось множество памятников в честь победителей, статуй, барельефов, надписей. Земля должна быть начинена ими, но что совсем необычайно, так это то, что, как мне думается, никто еще не делал изысканий в этом месте». Однако они не нашли подходящих специалистов.

В конце концов практическую сторону дела взял на себя немецкий историк искусства Иохим Винкельманн, 45-летний сын мастера цеха башмачников из прусского городка неподалеку от Берлина и будущий выдающийся искусствовед, который писал о себе: «Любовь к искусству с юных лет была моей величайшей целью». В июле 1763 года в Риме он закончил свою книгу «История искусства древности». Годом позже книга, напечатанная в Дрездене, увидела свет, а затем стала известной во всех германских государствах и княжествах. Ее автор с уверенностью предполагал предстоящие находки в Олимпии и даже местонахождение древнейшего стадиона. И он написал: «Не места, посещаемые многими, а Олимпию, куда не проникал ни один ученый, ни один искусствовед, вижу я бесценным кладом». Книга Винкельмана имела немалый успех. Продажа ее позволила собрать средства для его поездки в Олимпию. И денег, похоже, хватило даже на взятку турецким властям, от которых он добивался разрешения вести там раскопки. Однако ему не суждено было стать первым ученым, которому удалось пробудить Олимпию от векового сна, поскольку в период их подготовки Винкельманн был убит грабителями в Триесте (1768).

Самая большая проблема состояла в том, что за период свыше полутора веков территория тогдашнего Алтиса оказалась под многометровым слоем речных наносов. Археологи, проводившие исследования в Греции, долгое время не могли определить место, где следовало организовать раскопки. Первые следы были обнаружены в 1766 году оксфордским археологом Ричардом Чандлером (1738—1810), следовавшим указаниям одного турецкого аги, который в случайном разговоре упомянул о том, что «рядом с селением Мирака есть много развалин Храмов, а в его окрестностях можно найти и скульптуры, изображающие борцов».

Первые раскопки попыталась провести французская военная экспедиция под командованием генерала Мезона (1829). Его подчиненные высадились на Пелопоннесе после Наваринского сражения. Как ранее при экспедиции Наполеона Бонапарта в Египет, так и теперь вслед за войсками шел арьергард ученых. Отряд археологов и художников возглавляли архитектор Авель Блуэ и скульптор Поль Дюбуа. В их задании числился и самый большой храм в Олимпии. Как раз в Альтисе и был сделан первый раскоп подчиненными генерала Мезона. У западной стороны храма Зевса нашли метопы, посвященные двенадцати подвигам Геракла, а у восточного фасада - фрагменты рельефных изображений коней — часть повествования в мраморе о поединке на колесницах между Эномаем и Пелопом. Были обнаружены остатки нескольких зданий. Найденные художественные ценности отправили в Париж. Вывоз за границу предметов античного наследия вскоре вызвал сопротивление греческих патриотов. Во время раскопок был убит один солдат. Поэтому дальнейшие работы были приостановлены. Из-за отсутствия необходимых денежных средств последовавшие затем попытки частных лиц вести раскопки могли дать лишь ограниченные результаты. Однако весть об археологических находках облетела всю Европу. Филологи, археологи, историки начали собирать и публиковать воспоминания об Олимпийских играх древности.

По имеющимся данным, тогда же появилось и первое сообщение об олимпиадах на венгерском языке. Автором этого материала, опубликованного в сентябрьском номере «Полезных развлечений» за 1836 год, был профессор-языковед Шандор Мольнар. Даниэль Берженьи (1776—1836) в письме Иштвану Сеченьи выдвинул идею возрождения олимпийской гимнастики.

5 мая 1838 года в Олимпию прибыл 24-летний немецкий археолог Эрнст Курциус, мечтавший найти «свою Трою» и сыгравший выдающуюся роль в пробуждении Олимпии и ее возрождении. В годы учебы в Бонне и Геттингене он готовил себя к главному подвигу - раскопкам в Олимпии. В 23 года Курциус попал в Афины - в качестве домашнего учителя. Вскоре поехал на Пелопоннес. Олимпию увидел впервые на пятый день мая 1838 года. Через два года с тремя друзьями Курциус снова приехал на Пелопоннес. Собрав богатый материал, он написал книгу «Пелопоннес, историко-географическое описание полуострова», которую издал в 1852 году. Археолог Эрнст Курциус (1814—1896) осуществил свою студенческую мечту — провел раскопки Олимпии.

Может быть, нелишне для иллюстрации его увлеченности олимпиадами процитировать заключительный фрагмент одного из докладов, с которым Э. Курциус выступил в 1852 году: «То, что лежит там в темной глубине, — жизнь из нашей жизни, и даже если у бога есть другие распространенные на земле заповеди, провозглашающие намного более величественный мир, чем олимпийское перемирие, то и тогда Олимпия все же остается для нас священной землей. И нам необходимо перенести в наш мир, блистающий более чистыми огнями, возвышенность культуры древних, самоотверженный патриотизм, готовность к жертвам во имя искусства и радость состязаний, превосходящую любые жизненные силы».

Раскопки начались в 1875 году, после длительных приготовлений и переговоров, и до 1881 года Курциус, ставший к тому времени преподавателем университета, сделал самые важные находки, относящиеся к Олимпийским играм древности.